Popper Falsified

Логический позитивизм утверждает, что всякое "подлинное" высказывание может быть либо доказано ("верифицировано"), либо опровергнуто ("фальсифицировано"). При этом под доказательством понимается чисто дедуктивное выведение из некоторого набора аксиом, а опровержение утверждения — это всегда демонстрация возможности обратного (контрпример).

Поппер утверждает (Критерий эмпирического характера теоретических систем//Логика и рост научного знания. — M., 1983. с.236-239), что требование верификации неприменимо к научному знанию, поскольку "законы природы столь же несводимы к высказываниям наблюдения, как и рассуждения метафизиков". Поэтому знанием следует называть лишь то, что в принципе "фальсифицируемо", не требуя формального доказательства. Согласно Попперу, "высказывания или системы высказываний содержат информацию об эмпирическом мире только в том случае, если они обладают способностью прийти в столкновение с опытом, или более точно — если их можно систематически проверять, то есть подвергнуть (в соответствии с некоторым "методологическим решением") проверкам, результатом которых может быть их опровержение". Такой "асимметричный" критерий, по мнению Поппера, "с достаточной точностью отличает теоретические системы эмпирических наук от систем метафизики (а также от конвенционалистских и тавтологических систем), не утверждая при этом бессмысленности метафизики".

Однако при этом Поппер всецело остается в рамках традиционной (метафизической) логики, сводя знание к набору высказываний и допуская возможность окончательного "опровержения" чего-либо. То, что позитивисты допускают еще и возможность окончательного доказательства, не меняет ничего по существу — вера в абстрактные абсолюты остается незыблемой. И позитивисты, и Поппер ищут истину в последней инстанции, которая, будучи раз найдена (для них: высказана), остается навсегда в окончательном и неизменном виде.

А в мире нет абсолютов. Истина (и любое вообще знание) имеет конкретно-исторический характер и развивается вместе с обществом. Знание не сводимо к высказываниям, оно главным образом воплощено в способах деятельности людей. Но даже и высказывания не мертвы, они меняют смысл в изменившемся культурном контексте. Поэтому "фальсифицируемость" никак не может быть критерием осмысленности теории, и никакое высказывание нельзя опровергнуть навсегда; более того, никакое высказывание вообще не может быть опровергнуто, ибо остаются те исторические обстоятельства, которые его породили, и для этих обстоятельств оно сохраняет свою значимость. Нельзя формально судить о старых воззрениях с позиций другого времени — следует всегда делать поправку на культурные условия. В конце концов, наше нынешнее знание сформировалось так, как мы его видим, благодаря всему оставленному в прошлом — и потому любые "заблуждения" представляют какие-то уровни знания.

Важно, что приемлемость того или иного высказывания зависит не от его абстрактной "истинности", а от общественных условий. В XVII веке многие высказывания нынешних физиков посчитали бы чистым бредом, а на несколько веков раньше за такое можно было бы и на костер угодить. Для античного мыслителя открытия физики XX века вообще лишены смысла, поскольку они ничего не дают для решения центральных теоретических проблем того времени. Точно так же, нынешнее "позитивное" знание мало информативно для средневековых схоластов (к которым восходит логический позитивизм) — их волновали совсем другие вопросы...

Пожалуй, наиболее ценным у Поппера является указание на то, что критерий "фальсифицируемости" для эмпирического знания аналогичен критерию непротиворечивости теоретических систем. Действительно, в целостной картине мира факты должны согласовываться друг с другом, так же как отдельные теоретические суждения не должны противоречить друг другу в абстрактном мышлении. Но противоречие — не опровержение, это всего лишь свидетельство неразвитости. Любую противоречивую теорию можно интерпретировать иначе, и она станет непротиворечивой. Точно так же, любую совокупность фактов можно организовать непротиворечивым образом.